Наверное, это глупо, но что тут поделаешь... Когда начинают знакомые или совсем незнакомые люди говорить об украшениях: про цепочки, колечки, браслетики... и как только доходят до серёжек, я сразу же теряю всякий интерес.
Мои воспоминания уносятся в далёкое школьное детство, когда мой дед сильно настаивал на том, чтобы я, как настоящая паненка, проколола уши и носила серьги.
А я сопротивлялась и настаивала на своём: «Не хочу быть, как все, не буду носить серёжки».
«Ну будь, ну будь, корзя!» - смеялся дед, оставляя меня в покое, до следующего удобного случая...
Потом, вдруг, вспоминаю двух мальчишек, одноклассников. Я их так и называла - «Серёжки». Они были очень дружны, садились порой за одну парту, пока учителя не разгоняли их со словами: «Так толку будет больше!»
Какой такой толк они от них ожидали, даже не знаю. Серёжки были умные, начитанные, воспитанные мальчики...
С одним из них мы даже фотографировались в начальной школе для стенда «Наши отличники».
Второй учился похуже, не всегда хотел общаться с учителями, но в его глазах уже тогда можно было заметить какой-то особенный ироничный лучик мудрости, «не по годам».
Бывало, мы втроём ходили в библиотеку менять книжки, или просто сидели на скамеечке в тени старых акаций, болтали о жизни, о прочитанных книжках и увиденных фильмах.
Я тогда не знала, что нравилась им обоим. А вот они точно мне нравились оба, просто как хорошие мальчишки, друзья.
Одного Серёжку я ещё очень сильно жалела... в душе, стараясь никогда это не показывать. Но какое-то щемящее «чувство» жалости комком подкатывало к горлу, когда я видела его грустные серые глаза.
Он увлечённо рассказывал содержание прочитанной книги, а я рисовала перед глазами ту страшную картину, когда какой-то соседский мальчик, играя с ним в войну, убил у него на глазах его маленькую сестричку Леночку, четырёх лет от роду, выбежавшую навстречу, чтобы радостно поприветствовать братика...
Соседский мальчик был сыном милиционера, почему он стрелял из табельного оружия отца, уже не узнать никогда. Но эта трагедия в жизни Серёжки стала роковой...
Второй Сергей был немного «себе на уме», не открывался он всем и сразу. Его побаивались трогать и одноклассники и учителя. Он мог просто встать и уйти. Независимый такой нрав был у него, но мне он улыбался открыто, чуть сощурив свои «лукавые» глаза.
Мне нравилось общаться с Серёжками. Я тогда ничего ещё не ведала про любовь. Нет, конечно, читала в книжках и всё такое… Но сама, точно, не испытывала... И всё ждала и верила, что и со мной это чудо обязательно произойдёт, но не так скоро, конечно.
В ту пору после восьмого класса многие мальчики шли учиться в техникумы, получали и образование и профессию. Особенно это рекомендовали тем, кто не особо тепло относился к школе, к процессу обучения и воспитания...
Второй Серёжка, оказывается, уже всё для себя решил: «Пойду в техникум, надоело всё.»
"Что ему надоело? Почему он уходит, куда..." - недоумевала я
Потом как-то выяснилось, что причина, скорее всего, в его отце, музыканте. Играл он, правда, в духовом оркестре и чаще всего на похоронах, а домой частенько приходил «на бровях»...
Именно потому, что Серёжка собирался уходить из школы, он, наверное, и решился признаться мне в своих чувствах.
Это, кажется, так и называется: «застигнуть человека врасплох»!
Подойти средь бела дня, взять за руку, сказать, что любит, поцеловать руку и уйти, не дожидаясь ответа...
Знаете ли, не всякий зрелый мужчина способен на такое! А мальчишка… Просто восторг! Браво!
Кому? Его маме, книгам, а, может и папе, горькому пьянице, чью судьбу тогда он совсем не желал повторить…
Я тогда сильно была обескуражена и даже как-то подавлена этим признанием.
А как же друг Сергей? Мне было нестерпимо обидно за него и ещё больше жаль, что не он первый признался мне в чувствах.
Потом представлялась сцена, картина: они оба признаются мне в любви, а я прошу их остаться моими друзьями потому, что моё сердце принадлежит другому, то есть третьему...
Никому оно тогда ещё не принадлежало, но это было какое-то особенное предчувствие моей предстоящей первой любви, которая когда-то полностью изменила мою душу и сердце, сделав меня настоящей, искренней и честной в отношениях.
Знаете, мы так и остались друзьями. Сергей тогда не поступил в техникум. Я о его признании никому никогда не рассказывала, так что никто о нём так никогда и не узнал.
Серёжки теперь всё реже садились за одну парту. Мы уже не ходили «менять книжки» в «библу» и совсем не сидели втроём на скамеечке просто так. Мы выросли.
Однажды, после очередных летних каникул, я вернулась домой на крыльях Любви. Я была тогда самой счастливой девочкой на свете! Ведь я, впервые в жизни,
влюбилась!
Наверное, Серёжки это сразу заметили. Они улыбались мне в ответ одними губами, а глаза их были такими грустными, мечтательными…
А, может быть, это была только моя фантазия, моё воображение...
Прошло много лет с тех пор. Жизнь, не церемонясь, направила каждого из нас строго по своему маршруту.
Но однажды я вернулась к своим истокам, чтобы найти на старом кладбище могилу моего деда. Я шла по заросшим травой тропкам, между бугорками заброшенных могил, надеясь отыскать именно ту, где много лет назад был похоронен мой дед.
Старая тётушка была единственной, кто мог мне тогда помочь. Но она никак не могла вспомнить, как и куда нужно идти, где поворачивать. Мы уже прошли большую половину площади заброшенного кладбища, когда я наткнулась на памятник со знакомой фамилией и выцветшей на солнце фотографией, на которой старший братик обнимал свою маленькую, ещё живую сестричку. Их похоронили рядом, практически в одной могиле. Спустя десятилетия…
Тётушка присела отдохнуть, она и рассказала мне, что парень этот «сильно тужил» по сестричке, стал «попивать», потом сильно заболел и умер…
- А вот тут друг его, недалеко, Сергей тоже звали… Пьянка всё проклятая…
Я уже не слышала остальных её слов, когда подбежала к старой могиле и полностью обессилив, присела на выжженную нещадным солнцем траву.
С фотографии смотрели на меня, чуть с прищуром, лучистые Серёжкины глаза…
- Вставай, милая! Поздно уже, тут недалеко и дед твой... Пошли. Пора.
Голос тёти не сразу вернул меня в сознание.
- Да-да, сейчас, идите, я догоню...
Я достала из сумочки потёртый кожаный футлярчик, осторожно вытряхнула из него на ладонь две маленькие позолоченные серёжки с бирюзовыми, как само небо, камушками.
Потом на ощупь нашла давным-давно заросшие дырочки на мочках и, крепко сцепив зубы, вдела серёжки...
- Здравствуй, деда! Это я! Смотри, у меня же серёжки! Твои серёжки, деда...
Я совсем не чувствовала физической боли, слёзы тихо катились по моим щекам, прохладный ветер обдувал лицо и, подхватив мои слова, уносил их куда-то далеко-далеко, в безоблачную прошлую жизнь...
Комментарий автора: По сюжету этой новеллы создан киносценарий
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэзия : Рождественский Подарок (перевод с англ.) - ПуритАночка Оригинал принадлежит автору Pure Robert, текст привожу:
A VISIT FROM THE CHRISTMAS CHILD
Twas the morning of Christmas, when all through the house
All the family was frantic, including my spouse;
For each one of them had one thing only in mind,
To examine the presents St. Nick left behind.
The boxes and wrapping and ribbons and toys
Were strewn on the floor, and the volume of noise
Increased as our children began a big fight
Over who got the video games, who got the bike.
I looked at my watch and I said, slightly nervous,
“Let’s get ready for church, so we won’t miss the service.”
The children protested, “We don’t want to pray:
We’ve just got our presents, and we want to play!”
It dawned on me then that we had gone astray,
In confusing the purpose of this special day;
Our presents were many and very high-priced
But something was missing – that something was Christ!
I said, “Put the gifts down and let’s gather together,
And I’ll tell you a tale of the greatest gift ever.
“A savior was promised when Adam first sinned,
And the hopes of the world upon Jesus were pinned.
Abraham begat Isaac, who Jacob begat,
And through David the line went to Joseph, whereat
This carpenter married a maiden with child,
Who yet was a virgin, in no way defiled.
“Saying ‘Hail, full of Grace,’ an archangel appeared
To Mary the Blessed, among women revered:
The Lord willed she would bear – through the Spirit – a son.
Said Mary to Gabriel, ‘God’s will be done.’
“Now Caesar commanded a tax would be paid,
And all would go home while the census was made;
Thus Joseph and Mary did leave Galilee
For the city of David to pay this new fee.
“Mary’s time had arrived, but the inn had no room,
So she laid in a manger the fruit of her womb;
And both Joseph and Mary admired as He napped
The Light of the World in his swaddling clothes wrapped.
“Three wise men from the East had come looking for news
Of the birth of the Savior, the King of the Jews;
They carried great gifts as they followed a star –
Gold, frankincense, myrrh, which they’d brought from afar.
“As the shepherds watched over their flocks on that night,
The glory of God shone upon them quite bright,
And the Angel explained the intent of the birth,
Saying, ‘Glory to God and His peace to the earth.’
“For this was the Messiah whom Prophets foretold,
A good shepherd to bring his sheep back to the fold;
He was God become man, He would die on the cross,
He would rise from the dead to restore Adam’s loss.
“Santa Claus, Christmas presents, a brightly lit pine,
Candy canes and spiked eggnog are all very fine;
Let’s have fun celebrating, but leave not a doubt
That Christ is what Christmas is really about!”
The children right then put an end to the noise,
They dressed quickly for church, put away their toys;
For they knew Jesus loved them and said they were glad
That He’d died for their sins, and to save their dear Dad.